База данных "Новомученики, исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX в." (с) ПСТГУ, ПСТБИ (с) Братство во Имя Всемилостивого Спаса
Кировская о., Лузский р., с.Антипино, Троицкая церковь протоиерей Должностьнастоятель Год начала1934 День начала11 Месяц начала9 Год окончания1937 День окончания2 Месяц окончания10
Карелия, ИТЛ Год начала1937
Из дневников архимандрита Модеста (Мелентьева), где есть упоминание о протоиерее
Павле Тюрнине: "В ночь на 28 сентября Господь послал испытания мне и прочему духовенству. Нас арестовали и посадили в нежилой холодный соседний (Воскресенский) собор. Просидели мы в нем до Покрова, а на Покрову ночь увезли ночью в Котлас и посадили в баржу парохода и отправили в Устюг. Сидели мы в барже и пели всенощную. Вспоминали церковную сладость службы Божией и все благолепие церковное и проливали обильные слезы. Прибыли мы в Устюг, сразу в баню, обыскали нас там всех, постригли, и отведены были мы в бывший Михаилово-Архангельский монастырь и заключены в камеру N 8. Пробыли мы там до 11 ноября. Все было отобрано от нас: и крестики, и пояса, и четки. Скорбь была великая без всего этого орудия духовного. При отправке в Котлас 11 ноября я вытребовал свой крестик нательный деревянный, осьмиконечный с серебряным распятием, в два вершка длины. Не могу изъяснить, как обрадовался возвращению креста, лобызал его с великими слезами и воздыханиями. И уже путь до Котласа пешком не был страшен. 70 верст шли мы пешим порядком, не разрешалось ночевать в пути, не евши. Дошли мы до Красавинской фабрики 25 верст, впустили нас 150 человек в один дом. Жара, духота невыносимая, нестерпимая жажда палила всю внутренность. Я все время находился со старичком священником из Папулово протоиереем Павлом Тюрниным. Принесли нам кипятка два ведра, я перво-наперво напоил отца Павла, а уж самому сколько осталось. Пробыли мы тут два часа и ночью пошли далее по голой замерзшей земле. Измучились безмерно, шли поддерживая друг друга с отцом Павлом. А если отпустимся невзначай, то оба падали. Пришедши в Котлас, Господь послал нам милость: 12 человек духовенства поместили отдельно от прочих, в камере. Ноги нисколько не двигались, я не мог даже положить их на койку. Отдохнувши тут 3 ночи, начали нас погружать в вагоны и отправлять на мурманскую дорогу. С 15 ноября ехали мы в дороге до 30 ноября. Привезли нас в Карелию, в лес. Там высадили, были для нас раскинуты брезентовые палатки для жилья. Холод, голод были невыносимы. Начали ходить в лес на работу под большой охраной, как великие преступники. Начали наши люди уходить в больших количествах на тот свет. Много горя и кручины пережил я за эти 8 лет заключения. А сколько слез пролито о святой матери церкви, о святых ее таинствах! Так не исповеданы и не причащены жили годами не было меры горю и слезам об этом. Возили нас по разным местам для работы, исполняли самые трудные работы, сил не хватало выполнять нормы, а поэтому и питание убавлялось. Мы сильно истощались, от дьявола плоти приходилось испытывать искушения, но единая вера, надежда и любовь хранила от всего этого и не давала побороть наши души унынию и отчаянию. Только молитва и утешала, и подкрепляла душевные и телесные силы. И ее, святую молитву, не оставлял никогда и тайно и явно в бараке и на работе молился. И на волю Господню во всем полагался..." [7]