Места проживания
Семиреченская о., Верненский у., Аксайское ущелье
Год окончания 1935
С начала 1930-х годов вплоть до своего ареста жил в Аксайском ущелье. Имел
непрестанную умно-сердечную Иисусову молитву, в молитве поднимался от земли. В
народе пользовался авторитетом как прозорливый старец
Из воспоминаний Н.Г.Казулиной [2]:
"В 1932г. мать Рафаила возила меня в Алма-Ату. Мы приехали к матушкам
Евфалии, Марьяше, Феодоре, с которыми жила племянница матушек Феодоры
и Александры Настенька Нагибина.
Никольский собор был тогда еще открыт, там служил епископ Герман.
А в подвале собора жили матушки. Они пекли просфоры для собора и собирали
сухарики передачи для подвижников алма-атинских: отца Виктора, отца
Тавриона. Отец Таврион, когда мой папа приехал в Алма-Ату, говорил ему, что
он много лет, не посещая город, жил в горах и ел дикую картошку и траву.
Тогда же я слышала об иеромонахах Серафиме и Феогносте, которые уже были
расстреляны, за них там молились и считали их великими подвижниками
Мы с матушками Рафаилой и Феодорой, по поручению о.Пахомия, пешком,
с котомками, поднимались в горы на Медео, где по правой стороне ущелья
находилась его пещера. В пещере у него была мука в жестяных баночках.
Так мы шли с горы на гору, между елок, и вот добрались до одной елки. Корни
ее лежали на земле, матушки их раздвинули, нашли там дверку и вошли в пещеру.
В пещере пахло цвелью, в уголке был сделан из глины святой уголок и стояла
картонная иконочка. Мы помолились, взяли там муку в жестяных баночках и
пошли к отцу Виктору (Матвееву) он жил на другой горе.
Мы принесли ему сухарей. У отца Виктора был деревянный домик, сруб два метра
на два. И что я запомнила: внутри домик был красный от клопов.
Отец Виктор (вот старец был! на нем засаленная фетровая шляпа, одет в
подрясничек, сверху плащ), завел нас в свою келью и сказал: "Ночуйте здесь и
ни одного клопа не давите! Это тоже творение Божие!". В келье стоял керосин.
Матушки натерли меня керосином (клопы керосина боятся), и я ночью все-таки
спала, а они не спали. Отец Виктор ушел ночевать куда-то под елку. А утром
пришел. Я слышу, он с кем-то разговаривает и думаю: "С кем он разговаривает?"
А он приручил ворона, говорит ему: "Сейчас, сейчас тебе дам". А ворон ему
отвечает с дерева: "Кар! Кар!". Я не знаю, был ли он монахом, но мы его
называли "старец Виктор". Мы у него переночевали, он нас напоил чаем,
поухаживал за нами, и мы отправились в город... "