Осуждения
тройка при УНКВД СССР по Курской обл.
./12/1937
Обвинение "к/р агитация, руководитель к/р группировки к/р церковной организации к/р архиерея Артемона, распространение провокационных слухов о руководителях партии, дискредитировал Сталинский лозунг"
Статья ст.5810 ч.1, 5811 УК РСФСР
Приговор высшая мера наказания расстрел
О.Василий был обвинен в участии в к/р церковной организации, якобы возглавляемой
епископом Курским Артемоном (Евстратовым) и руководстве к/р церковной группировкой,
входившей в эту организацию.
Из протокола допроса при аресте:
"... Сколько раз и когда Вы были у благочинного Дьякова?
Благочинного я знаю с 1935г., был у него в 1936г., в июле один раз
и в 1937г. в мае...
Сколько раз Вы были у архиерея Артемона (Евстратова)?
Я у Евстратова не был ни разу и лично с ним не знаком.
Через кого Вы вели письменную переписку с архиереем Артемоном?
Я переписку ни с кем не вел, в том числе и с ним.
Расскажите о своих знакомых из числа священников Щигровского района.
Знакомства... ни с кем не вел, и никого не знаю"
Из протокола первого дополнительного допроса:
" Признаете ли Вы себя виновным в участии в к/р организации во главе с
епископом Артемоном?
Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю, так как я не
входил ни в какую организацию".
Следующий допрос состоялся почти через месяц, 20 октября 1937г. Следователь
потребовал о.Василия рассказать о своих знакомых. Батюшка не стал скрывать, что
круг его знакомств был достаточно широкий общался он не только с членами
церковного совета, но и с колхозниками, и с учителями, и даже с секретарем
сельсовета.
Из протокола допроса 20 октября 1937г.:
" ...Почему в следствию не сообщили, что имели с Артемоном переписку?
...Я предполагал, что вопрос касается к/р переписки...".
О.Василий обвинялся также в том, что, не имея медицинского образования,
занимался лечением больных.
Из протокола допроса 30 ноября 1937г.:
" У Вас при обыске была обнаружена аптека.
У меня имелись стандартные лекарства для оказания первой медицинской помощи.
...В результате Вашего лечения были смертельные случаи.
Смертных случаев не было.
Признаете ли Вы себя виновным в том, что Вы систематически занимались
врачеванием, не имея на то медицинского образования.
Нет, виновным себя не признаю, но медицинскую первую помощь я оказывал".
Чтобы найти дополнительные улики для обвинения батюшки в к/р деятельности в
камеру тюрьмы к о.Василию подсаживали секретных осведомителей, устраивали
провокации.
Любая попытка о.Василия разрядить обстановку в камере тюрьмы шуткой воспринималась
чуть ли не как подготовка террористического акта.
Так, 21 ноября 1937г. во время утренней оправки дежурные по КПЗ предложили
арестованному священнику снять очки. О.Василий объяснил, что зрение у него
очень слабое, без очков он ничего не видит. И в шутливом тоне добавил, что
"очки с него еще снимутся". Следствие объявило это как "акт неповиновения
подследственного". Начался новый виток допросов и очных ставок. Отказ снять
очки расценивался как "разжигание мировой контрреволюции".
Лжесвидетели утверждали, что он им угрожал в таких выражениях:
"Придет время, и мы будем снимать очки". "Показания отрицаю, как вымышленные",
заявил о.Василий на очной ставке.
Еще одно отчасти шуточное высказывание о.Василия (в пересказе секретного
осведомителя) обернулось очередной серией разбирательств и перекочевало,
в конечном итоге, в обвинительное заключение:
"...Меня вот арестовали и держат в тюрьме только за то, что я священник.
Не признают, что я для советской власти выковал кадры. Вот моя племянница
Масленникова баллотируется по Курскому избирательному участку в депутаты
Верховного Совета...".
Вскоре после этого о.Василия вызвали на допрос:
" Признаете ли Вы себя виновным в том, что Вы в целях к/р агитации
распускали в камере среди арестованных провокационные слухи о том, что
ваша родственница является кандидатом в депутаты Верховного Совета?
Виновным себя признаю в том, что меня ввели в заблуждение. Я, не
разобравшись, какая Масленникова, посчитал, что это моя родственница".
В конце ноября 1937г. выяснилось, что о.Василию удалось передать весточку
своим родным. Это дало тему новому допросу:
" ...Вы, находясь под арестом в Щигровской КПЗ, написали два письма домой семье.
Передайте содержание писем.
В конце сентября или в начале октября 1937г. я из Щигровской КПЗ написал
два письма домой семье на имя Александры Васильевны Пинаевой...
В письмах я просил своих замужних дочерей поддерживать материально мою
жену, а также младшего сына Николая, учащегося в Курском медтехникуме.
Одновременно я просил также, чтобы мои домашние попросили материальной
поддержки для сына со стороны моих родственников Ларионовых, проживающих
в Курске...".
О.Василий был обвинен также в срыве мероприятий Советской власти на селе:
"Пинаев во время уборочной кампании проводил длительную службу
с целью задержать в церкви граждан и срыва работ".
Обвинялся также в распространении провокационных слухов о руководителях
партии, организации населения для массового выступления против Советской власти.
Во время следствия сначала находился в Щигровском КПЗ.
4 декабря 1937г., после двух с половиной месяцев унизительных допросов и издевательств в
Щигровском КПЗ было составлено обвинительное заключение.
Из обвинительного заключения:
"Систематически занимается а/с агитацией, направленной против мероприятий Соввласти
и ВКП(б), организовал бывших репрессированных кулаков села Б.Змеинец,
последних использовал под видом сбора подписей верующих для открытия
не действующей церкви в с.Змеинец для проведения а/с агитации, кроме того,
Пинаев в целях контрреволюции занимался подпольным врачеванием...
Пинаев В.П. в с.Никольское сгруппировал вокруг церкви репрессированных
бывших кулаков, которые собирались у него под видом "богомольцев".
Сборища происходили на квартире у Пинаева, последний проводил среди них
а/с агитацию...
В декабре 1936г. Пинаев говорил:
"Вот, верующие, видел я на небе... три креста... Явление крестов
означает народное страдание... Будет война и погибнет много народа....
Коммунисты-анафемы надругались над верой... Вы все, верующие,
постоянно должны рассказывать народу, что одно его спасение в
Христовой церкви, довольно слушать этих анафемов-коммунистов,
которые крестьян довели до полного разорения и всю страну к гибели
и к голоду.
В мае 1937г. Пинаев вел беседу с кулаками села Б.Змеинец и говорил им:
"Нам нужно... верующим говорить, что Советская власть привела к гибели,
что колхозы скоро развалятся и что людям надо больше ходить
в церковь и открывать закрытые церкви...
В 1930г. Пинаев... в Охочевском сельсовете..., будучи враждебно настроен
против колхозов,... среди крестьян агитировал о разборе семенного
обобществленного фонда своими действиями дезорганизовал колхозное движение,
в результате чего колхоз распался....
В ноябре 1936г. Пинаев в своем контрреволюционном докладе на имя Курского
архиерея Артемона Евстратова, компрометировал сельский суд, о котором
писал: "Иеромонаха обобрали и сослали за что? За какие преступления?"...
В августе месяце 1936г. ... говорил: "Там в центре сидит безумный человек
Молотов, который издает дурацкие декреты, которыми разоряет народ..."
По вопросу о Выборах в Верховный Совет говорил: "... Народ коммунистов
выбирать не будет, довольно намучились от них"...
В камере КПЗ... говорил: "Проект Сталинской конституции так и остался проектом.
И не думайте, что его обсуждала масса,... его Сталин диктовал..." ...
Признал себя виновным в том, что поддерживал письменную связь с
контрреволюционером Курским архиереем Артемоном, которому посылал письменный
доклад, а также то, что Пинаев писал письмо на имя секретаря Никольского
сельсовета Яковлева контрреволюционного содержания.
В остальном Пинаев признает себя виновным частично...
Обвиняется:
в том, что будучи враждебно настроен против мероприятий Соввласти,
проводил совместную к/р агитацию среди населения и дискредитировал
Сталинский лозунг".
После составления обвинительного заключения о.Василий был отправлен в КПЗ в
Курск, где Курская "тройка" в период с 4 декабря по 9 декабря 1937г. приговорила
его к расстрелу.
Курская "тройка" приговорила к расстрелу 4 декабря 1937г. и епископа Артемона (Евстратова),
который был расстрелян в день вынесения приговора